Владимир Дедов. "Святые Горы: От забвения к возрождению"
Закрытие обители в 1922 г.
Таким образом, Святогорская Успенская общежительная пустынь в начале XX в. была крупным монастырем, сохранившим в своем облике свидетельства различных исторических периодов своего существования, начиная с XVII в., а, возможно, времен Киевской Руси.
Только в центральном ансамбле Святогорского монастыря насчитывалось 8 церквей, 2 часовни, 6 братских и 6 гостиничных корпусов, не считая различного рода хозяйственных построек. Естественно, что после революции 1917 г. и окончания гражданской войны встал вопрос о существовании столь крупного религиозного центра в Донбассе. Поскольку закрытие монастыря в 1922 г. является тем событием, которое отразилось коренным образом на будущности всего архитектурного комплекса и его прежних владельцах, подробнее остановимся на обстоятельствах упразднения обители и дальнейшей судьбе ее имущества.
Весна 1922 г... Недавно завершилась гражданская война, в стране разруха, голод. На этом фоне усиливается противостояние новой власти и церкви. Идеология классовой борьбы, определение духовенства как враждебного социального слоя, формируют соответствующую политику в отношении церкви. Одним из вопросов, резко обострившим взаимоотношения церкви с новой властью, стали накопленные церковные ценности. Видя в них источник для разрешения нарастающих проблем, в марте 1922 г. правительство издает декрет об изъятии ценностей церкви в пользу голодающих. Естественно, что открытое посягательство на имущество церкви вызвало определенный протест у духовенства, по стране прокатилась волна судебных процессов по делам о сопротивлении изъятию ценностей церкви.
В Донецкой губернии весной 1922 г. была образована комиссия по изъятию ценностей, возглавляемая А. Самохваловым. Общее руководство работой комиссии осуществлялось председателем Донецкого губкома ВКП (б) Э. Квирингом. В третьей декаде апреля 1922 г. комиссия прибыла в Святые Горы. На предложение руководству монастыря представить опись ценностей и добровольно сдать их комиссии, настоятель монастыря архимандрит Трифон заявил: “Вы сила и власть, берите сами, но мы добровольно ничего не сдадим”. Такая постановка вопроса хотя и осложнила работу комиссии, но не остановила ее и уже к концу апреля были получены ощутимые результаты. По свидетельству А. Самохвалова, было изъято “по грубому подсчету 40 пудов 25 фунтов серебра, 108 бриллиантов, 100 алмазов, 50 рубинов, 17 золотн., 78 долей золота, 20 аметистов, изумрудов — 2, парчи и шелку в кусках 1 пуд 18 ф., ковров персидских и проч. 80 штук, большое количество жемчуга и камней разных” [137]. Небольшое количество золота объяснялось, по словам администрации монастыря, грабительскими набегами банд, промышлявших в округе. Несмотря на значительное количество изъятых церковных ценностей, комиссия предполагала получить большее. Как отмечено комиссией: “В Святогорском монастыре очень мало оказалось золота. Между тем, по богатству своему эта обитель мало уступала Киево-Печерской Лавре, где золота сдано свыше пуда” [138]. Безусловно, состояние Святогорского монастыря несколько преувеличено при сравнении с ценностями Лавры, однако, сомнения относительно полноты изъятого церковного имущества имели основания. К делу был подключен следственный аппарат Ревтрибунала. Стали известны факты сокрытия ценностей в разных местах, установлена неполнота представленной описи. В начале мая 1922г. было проведено дополнительное изъятие ценностей. Часть их была спрятана в монастырском скиту, часть— в Покровской церкви, часть — у жителей окрестных сел. “Пономарь монастыря, — отмечал в своем отчете А. Самохвалов, — признался, что он связан клятвою с целованием креста не выдавать ценностей, спрятанных в потайных местах. Наконец повел в эти потайные места, где обнаружены ценнейшие предметы. В Покровской церкви между стеной и иконой в щели хранился золотой, 72 пробы, ковчег, украшенный бриллиантами, подарок каких-то царей. Стоимость этого ковчега по теперешнему курсу — много миллиардов рублей. Лестница собора таила в себе около 50 пудов различных парчовых и шелковых изделий” [139]. Вместе с тем, по свидетельству Э. Квиринга, в монастыре была оставлена часть серебряных вещей и другого имущества, однако, это не имело уже существенного значения, поскольку дело решено было передать в Ревтрибунал, и судьба монастыря была предрешена.
Судебное заседание Донецкого губернского Ревтрибунала по военному отделению состоялось 8-12 июня 1922 г. под председательством т. Быкова. По делу номер 2067 проходило семь человек из числа руководства Святогорского монастыря во главе с настоятелем о. Трифоном (в миру — гр. Скрипниченко), которые обвинялись в сокрытии ценностей монастыря и других прегрешениях. Отметим примечательный во многих отношениях приговор. Обращает на себя внимание, что юридическим обоснованием приговора являются “революционно-пролетарская совесть и социалистическое правосознание” [140]. Само наказание виновных на удивление мягкое для этого времени: шесть монахов, за исключением зав. монастырской лавкой гр. Загнойко, понесли условное наказание. Наиболее примечательной и существенной представляется та часть приговора, где определяется судьба монастыря. Приведем ее с некоторыми сокращениями. “Вследствие того, что еще в стадии предварительного следствия, как и во время судебного процесса выявилось, что имущество данного Святогорского Успенского монастыря систематически расхищается, что в монастыре процветает разврат, о чем подтверждали и свидетели на суде — те же монахи... что ночевки женщин в кельях монахов сделались обыденным явлением, не ведется никакой отчетности... и по сему весь инвентарь монастыря использовался не по прямому назначению, суд вносит предложение в Губисполком о закрытии Святогорского монастыря и о целесообразном использовании всего имущества монастыря...” [141]. Каково же целесообразное использование монастырского имущества? По этому поводу недвусмысленно высказывался Э. Квиринг: “Кому нужны 200 дармоедов, какая от них польза? А все постройки и имущество монастыря надо обратить для организации домов отдыха... Монастыри из очагов контрреволюции должны быть сделаны очагами коммунизма” [142]. Решение Донецкого губисполкома, а затем ВУЦИКа определило передачу бывшего Святогорского монастыря Донецкому губсоцстраху для организации Дома отдыха.
Открытие Дома отдыха, который впоследствии получил имя Артема (Ф.А. Сергеева) предполагалось в декабре 1922 г. Газета "Всероссийская кочегарка" от 1.12.1922 г. отмечала: "В настоящее время это решение приводится в исполнение: идет ремонт корпусов, которых в монастыре 40. Один из них уже готов (на триста человек), остальные будут готовы к весне. Открытие Дома отдыха предполагается в декабре с.г. Весной 1923 г. количество отдыхающих предполагается довести до 2000 человек ... При монастыре живет до 50 человек инвалидов, до 100 человек монахов. Трудоспособных монахов решено выселить совсем из монастыря, нетрудоспособных же переселить частью в скит... частью на хутор Татьяновку... Некоторых же как специалистов по той или друтой части хозяйства, — пока оставить” [143].
Лишь через 70 лет, в 1992 г., монашествующие вновь появились в Святых Горах на правах законных владельцев некогда отобранного имущества. Правда, этому предшествовала долгая, подготовительная работа. Слабые попытки церкви вернуть на определенных условиях недвижимое имущество Святогорского монастыря в конце 70-х — начале 80-х гг. не увенчались успехом да и не могли в тот период разрешиться положительно. С началом периода перестройки во второй половине 80-х гг. постепенно вызревал вопрос о возобновлении деятельности Святогорского монастыря и передаче ему частично или полностью недвижимого имущества, прежде всего, культового. Идейным или, вернее, духовным вдохновителем восстановления Святых Гор как обители стал тогда заштатный священнослужитель из Красного Лимана, а вскоре первый Епископ Донецкий и Славянский Алипий (в миру — Василий Семенович Погребняк). Будучи монахом и одновременно знатоком истории Святых Гор, собирателем церковных реликвий и древностей, и не только церковных, он, безусловно, сыграл решающую роль в возобновлении обители в начале 90-х гг. Развернувшаяся при этом "война" в местных средствах массовой информации, которые защищали различные интересы, прежде всего, санатория им. Артема, Украинской православной церкви, да и государства в лице историко-архитектурного заповедника, постепенно утихла, благодаря сближению сторон и выработке компромиссного решения. Сложность заключалась в том, что все сооружения монастыря XIX в. продолжали функционировать и являлись одновременно памятниками архитектуры. Поэтому необходимо было выработать концепцию, которая бы позволила на определенных принципах, без обострения ситуации, решить вопрос о возвращении части сооружений, прежде всего. Успенского собора, который к тому времени был отреставрирован в своей наружной части. Ускорило этот процесс образование в Донецкой области самостоятельной епархии, которая выделилась из епархии Донецкой и Луганской. Встав во главе епархии, владыка Алипий поставил вопрос перед Донецким облисполкомом о возвращении части сооружений обители Донецкой епархии на предмет воссоздания монастыря в Святых Горах. Это обращение было рассмотрено специальной комиссией во главе с зам. председателя Донецкого облисполкома Приходченко В.В. Комиссия, которая представляла все заинтересованные стороны, подготовила решение Донецкого облисполкома в ноябре 1991 г. "О передаче в собственность Донецкой епархии УПЦ сооружений бывшего Святогорского монастыря". По этому решению церкви были возвращены Успенский собор и три корпуса на хозяйственном дворе ХIХ в. Из последних были переселены сотрудники санатория.
Первое официальное богослужение было проведено Епископом Донецким и Славянским Алипием 19 января 1992 г. на берегу Донца при стечении большого количества народа.
Второе официальное богослужение состоялось на Пасху, 26 апреля 1992 г. на паперти Успенского собора, поскольку до мая шел процесс демонтажа оборудования Дома культуры санатория.
К июлю 1992 г был назначен исполняющий обязанности наместника Свято-Успенского мужского монастыря О. Николай (при постриге О. Серафим). Он, казначей о. Силуан, послушники прибыли в Святые Горы 14 июля 1992 г. С этого времени в соборе начались богослужения. Следует отметить еще два события, значимость которых выходит за рамки монастыря. Это — возвращение крестным ходом в Святые Горы иконы Святогорской Божьей Матери 4 октября 1992 г. и перенесение мощей св. Иоанна-затворника Святогорского в Успенский собор 24 августа 1994 г.
Развитие монастыря в 1992-1994 гг., его укрупнение до нескольких десятков человек (вместе с послушниками) поставило на повестку дня вопрос о дальнейшей перспективе Святых Гор как духовного центра Донбасса. 20 января 1995 г. Епископом Горловским и Славянским Апипием назначен новый наместникмонастыря игумен Арсений. Руководство епархии Горловской и Славянской и Свято-Успенского монастыря вновь поставили перед Донецким облисполкомом вопрос о дальнейшем возвращении недвижимого имущества обители XIX в. Однако, как разрешится этот вопрос, получат ли дальнейшее развитие другие направления работы, столь необходимые в Святых Горах — историческая наука, музейное дело, сохранение памятников архитектуры как национального достояния Украины, — покажет будущее, это предмет описания будущих историков.
Владимир Дедов. "Святые Горы: От забвения к возрождению"